Неточные совпадения
Например, в ту минуту, когда Бородавкин требует повсеместного распространения горчицы, было ли бы для
читателей приятнее, если б летописец
заставил обывателей не трепетать перед ним, а с успехом доказывать несвоевременность и неуместность его затей?
Одна из главных выгод охоты, любезные мои
читатели, состоит в том, что она
заставляет вас беспрестанно переезжать с места на место, что для человека незанятого весьма приятно.
Такое положение вещей может продлиться неопределенное время, потому что общественное течение, однажды проложивши себе русло, неохотно его меняет. И опять-таки в этом коснении очень существенную роль играет солидный
читатель. Забравшись в мурью (какой бы то ни было окраски), он любит понежиться и потягивается в ней до тех пор, пока блохи и другая нечисть не
заставят выскочить. Тогда он с несвойственною ему стремительностью выбегает наверх и высматривает, куда укрыться.
Сотня романов, написанных А.М. Пазухиным, самых сердцещипательных, бытовых романов всегда с благополучным концом невольно
заставляла любить добряка-автора. Романы эти по напечатании в «Листке» покупались очень задешево приложениями к журналам вроде «Родины» и разными издателями и распространялись среди простого
читателя.
Журнал шел прекрасно, имел огромный успех у
читателей, но так дорого стоил, что В.М. Лавров, человек совсем не коммерческий, приплачивал очень большие деньги, что вместе с широким хлебосольством кончилось тем, что
заставило его посократиться.
Огромный интерес, возбуждаемый этою строкой,
заставляет на ней приостановиться, чтобы дать
читателю приготовиться быть свидетелем ужасного события.
Это невероятно, однако ж справедливо, и мы должны были сделать это небольшое отступление для того, чтоб заметить нашим
читателям, что нимало не погрешаем против истины,
заставив гостей приказчика почти беспрерывно целый день пить, есть и веселиться.
Такое положение
заставляет нас несколько оторваться от хода событий и представить
читателям образцы, может быть, весьма скудных размеров, выражающих отношение Доры, Анны Михайловны и Долинского к этому редкостному явлению петербургской цивилизации.
И его увлечение заразительно: оно неотразимо овладевает симпатией
читателя, с первой страницы приковывает к рассказу мысль его и чувство,
заставляет и его переживать, перечувствовать те моменты, в которых являются перед ним тургеневские лица.
Некоторые находили, что мало показан Петр I; но я не могу и с этим согласиться: более показать Петра I было невозможно и не должно; его огромная личность закрыла бы весь роман и,
заставив побледнеть или уничтожив все другие интересы — все бы не удовлетворила
читателя.
Молодой гусар Изборский, лицо, написанное для Сосницкого, который славился в подобных ролях, мастерски подражая тогдашней военной молодежи — нарисовано очень недурно: но зато интрига и развязка пиесы до такой степени неправдоподобна, условность доведена до такой наивности, что теперь она составляет своего рода комическое явление и
заставляет смеяться
читателя.
Пред нагоревшей сальною свечой
Красавицы раздумавшись сидели,
И
заставлял их вздрагивать порой
Унылый свист играющей метели.
И как и вам,
читатель милый мой,
Им стало скучно… Вот, на место знака
Условного, залаяла собака,
И у калитки брякнуло кольцо.
Вот чей-то голос… Идут на крыльцо…
Параша потянулась и зевнула
Так, что едва не бухнулась со стула...
И вот уже та роковая дверь —
Единый шаг — судьба моя решится, —
Но что-то вдруг нежданное теперь
Заставило меня остановиться.
Читатель-друг, ты верь или не верь —
Мне слышалось: «Не лучше ль воротиться?
Ты не таким из двери выйдешь той,
Каким войдешь с невинной простотой».
Этот случай очень характерен. Господин Иванов, — заметьте, человек состоятельный, —
заставляет врача «немедленно» приехать к себе с другого конца такого большого города, как Рига, потраченное врачом время оплачивает тридцатью-сорока копейками, — и не себя, а врача же пригвождает к позорному столбу за корыстолюбие! И газета печатает его письмо, и
читатели возмущаются врачом…
Всякое преувеличение значения лица или слова есть нарушение права души и
заставляет мужественного
читателя отложить Новый Завет и взять языческого философа.
Когда я встретился с ним в Кронштадте и играл с его женой Чацкого, — он уже был автор"Петербургских трущоб", которыми
заставил о себе говорить. Он усердно изучал жизнь столичных подонков и умел интересовать менее взыскательных
читателей фабулой своего романа с сильным романтическим привкусом.
Сейчас, перед писанием этой статьи, 75-летним стариком, желая еще раз проверить себя, я вновь прочел всего Шекспира от «Лира», «Гамлета», «Отелло» до хроник Генрихов, «Троила и Крессиды», «Бури» и «Цимбелина» и с еще большей силой испытал то же чувство, но уже не недоумения, а твердого, несомненного убеждения в том, что та непререкаемая слава великого, гениального писателя, которой пользуется Шекспир и которая
заставляет писателей нашего времени подражать ему, а
читателей и зрителей, извращая свое эстетическое и этическое понимание, отыскивать в нем несуществующее достоинство, есть великое зло, как и всякая неправда.
А для этого столь же важно драматургу знать, что именно
заставить делать и говорить свои действующие лица, сколько и то, чего не
заставить их говорить и делать, чтобы не нарушать иллюзию
читателя или зрителя.
С поклонниками своими княжна, как мы уже, если припомнит
читатель, заметили ранее, обходилась с презрительной холодностью, зная, что они смотрят не на нее, а на тот «миллион», который написан на всей ее фигуре, что этот миллион
заставляет их забывать ее физический недостаток, пресмыкаться у ее ног и расточать ей витиеватые комплименты.
Сначала это ее, как припомнит
читатель, смущало и она даже выразила намерение сделать самой первый шаг, чтобы хотя несколько
заставить оттаять ту ледяную кору, в которую Оленин облекал свое к ней горячее чувство.